Будущее человечества — вопрос, требующий серьезного подхода с привлечением многих экспертов. Потому что это интересно и чрезвычайно важно. Scientific American опросил видных деятелей в области науки и техники, о которых мы также часто пишем и на которых ссылаемся, чтобы выведать у них: каким будет будущее человечества.
1) Есть ли у человечества будущее за пределами Земли?
«Я думаю, что это опасное заблуждение — стремиться к массовой эмиграции с Земли. В Солнечной системе нигде и близко нет места, столь же комфортного, как вершина Эвереста или Южный полюс. Нам нужно заниматься мировыми проблемами здесь. Тем не менее я думаю, что в следующем столетии появятся группы финансируемых из частных источников авантюристов, которые заселят Марс, а затем, возможно, и другие места в Солнечной системе. Мы, безусловно, должны пожелать этим пионерам удачи в использовании всех методов кибер- и биотехнологической адаптации к чужеродной среде. За несколько столетий они превратятся в новый вид: постчеловеческая эпоха начнется. Путешествие за пределы Солнечной системы станет уделом постчеловечества — органического или нет»
— Мартин Рис, английский космолог и астрофизик.
2) Когда и где мы, на Ваш взгляд, найдем внеземную жизнь?
«Если Марс изобилует микробной жизнью, я подозреваю, что мы найдем ее в течение 20 лет — если она будет достаточно похожа на наши формы жизни. Если инопланетная форма жизни будет разительно отличаться от того, что мы имеем здесь, на Земле, ее будет трудно обнаружить. Кроме того, возможно, что любые оставшиеся на Марсе микробы являются редкими и находятся в местах, которые роботизированному посадочному модулю будет трудно найти. Спутник Юпитера Европа и спутник Сатурна Титан кажутся более подходящими местами. А Титан, пожалуй, самое интересное место в Солнечной системе для поиска жизни. Он богат органическими молекулами, но очень холодный и не имеет жидкой воды; если жизнь на Титане существует, она будет очень отличаться от жизни на Земле»
— Кэрол Клиланд, профессор философии и соисследователь Центра астробиологии при Университете штата Колорадо в Боулдере.
3) Поймем ли мы когда-нибудь природу сознания?
«Некоторые философы, мистики и другие болтуны с пеной у рта доказывают о невозможности когда-либо постичь истинную природу сознания. Однако таким пораженческим заявлениям имеется немного оснований, зато есть все причины полагать, что однажды, относительно скоро, наука придет к натурализованному, количественному и предиктивному пониманию сознания и его места во Вселенной»
— Криштоф Кох, президент и CSO Алленовского института наук о мозге.
4) Получит ли мир когда-нибудь адекватную медицинскую помощь?
«Мировое сообщество проделало огромный путь на пути к справедливости в отношении здоровья за последние 25 лет, но эти успехи не достигли уголков мира, наиболее удаленных от цивилизации. Глубоко в тропических лесах, где люди отрезаны от транспорта и сетей сотовой связи, смертность очень высока, а доступ к медицинским услугам ограничен, плюс качество здравоохранения отвратительное. По оценкам Всемирной организации здравоохранения, миллиард человек проживает свою жизнь, так ни разу не увидев медицинского работника из-за удаленности. Медработники, которых набирают непосредственно в общинах, могли бы сократить этот разрыв. Они даже могли бы бороться с эпидеями вроде Эбола и поддерживать доступ к базовой медицинской помощи, когда больницы вынуждены закрыть свои двери. Моя организация, Last Mile Health, сегодня включает больше 300 работников сферы здравоохранения в 300 населенных пунктах по всей Либерии. Но мы не справимся с этой работой в одиночку. Если мировое сообщество серьезно относится к обеспечению доступа к медицинской помощи для всех, оно должно инвестировать в медицинских работников, которые смогут добраться до самых отдаленных пунктов»
— Радж Панджаби, соучредитель и исполнительный директор Last Mile Health и инструктор в Гарвардской медицинской школе.
5) Понимание мозга: изменит ли оно уголовное законодательство?
«По всей вероятности, мозг — это причинно-следственная машина в том смысле, что она переходит из одного состояние в другое в зависимости от предшествующих условий. Последствия этого для уголовного права абсолютно нулевые. Во-первых, все млекопитающие и птицы имеют предпосылки для самоконтроля, которые модифицируются в процессе обучения с подкреплением (вознаграждение за правильный выбор), особенно в социальном контексте. Во-вторых, уголовное право направлено на безопасность и благосостояние населения. Даже если бы мы могли определить предпосылки, уникальные для серийных насильников детей, например, им просто запретили бы свободно передвигаться, потому что они склонны к рецидиву. Если бы мы, например, заключили, что некий бостонский священник Джон Джоген, который пытался совратить около 130 детей, «не виноват в том, что обладает мозгами, поэтому пусть идет домой», результатом был бы самосуд, несомненно. Когда грубая справедливость занимает место в системе уголовного правосудия, которое уходит корнями в многолетнее принятие беспристрастных законов, все становится ужасным очень быстро»
— Патрисия Черчленд, профессор философии и нейронаук в Калифорнийском университете в Сан-Диего.
6) Каков шанс того, что Homo sapiens переживет следующие 500 лет?
«Думаю, шансы нашего выживания весьма высоки. Даже крупнейшие угрозы — ядерная война или экологическая катастрофа, которая может вылиться из изменения климата — не являются катастрофическими в том смысле, что сотрут нас с лица Земли полностью. А этот наш жупел, в котором электронное потомство взрастет и решит, что сможет жить без нас, от него можно избавиться, просто отключив»
— Карлтон Дэвис, заслуженный профессор в области физики и астрономии в Университете штата Нью-Мексико.
7) Насколько мы близки к предотвращению ядерной катастрофы?
«Со времен 9/11 [11 сентября 2001 года произошла террористическая атака на башни-близнецы в Нью-Йорке] США уделяют значительное внимание вопросам политики по снижению опасности ядерного терроризма, повышая безопасность высокообогащенного урана и плутония и удаляя их отовсюду, откуда только можно. Акт ядерного терроризма может убить 100 000 человек. Но все же, спустя тридцать лет после окончания холодной войны, куда большая опасность таится в ядерной катастрофе с участием тысяч ядерных взрывов и от нескольких десятков до сотен миллионов смертей из-за возможного ядерного противостояния США и России.
Вспоминая Перл-Харбор, США сохраняли свои ядерные силы на случай возможного первого удара, которым Советский Союз мог попытаться уничтожить все доступные силы США. Сегодня мы такой атаки не ожидаем, но каждая сторона по-прежнему сохраняет около 1000 межконтинентальных ядерных боеголовок в состоянии полной боевой готовности. Поскольку время полета баллистической ракеты составляет всего 15-30 минут, решения, которые могут привести к сотням миллионов смертей, должны быть приняты в течение нескольких минут. Возможность случайной ядерной войны или даже хакеров, которые спровоцируют запуск, остается.
Холодная война закончена, но «Машина Судного дня», которая родилась из противостояния США с СССР, все еще с нами — и ее курок взведен»
— Франк фон Хиппель, почетный профессор школы государственных и международных отношений им. Вудро Вильсона в Принстонском университете, один из основателей Принстонской программы по науке и глобальной безопасности.
8) Устареет ли секс?
«Нет, но заниматься сексом, чтобы зачать детей, вероятно, станут гораздо реже. Через 20-40 лет мы сможем извлекать яйцеклетки и сперматозоиды из стволовых клеток, возможно, клеток кожи родителей. Это позволит проводить легкую предимплантационную генетическую диагностику большого числа эмбрионов — или легкую модификацию генома для тех, кто хочет отредактировать эмбрионы, а не выбирать»
— Генри Грили, директор Центра по вопросам права и бионаук в Стэнфордском университете.
9) Сможем ли мы однажды заменить все ткани человеческого тела в процессе инженерии?
«В 1995 году Джозеф Ваканти и я написали для этого журнала о прорыве в создании искусственной поджелудочной железы, о тканях на основе пластика, вроде искусственной кожи и электроники, которые могли бы позволить слепым людям видеть. Все это пришло, в виде настоящих продуктов или же проходит клинические испытания. В течение следующих нескольких столетий, вполне возможно, каждую ткань можно будет заменить похожим образом. Создание или регенерация тканей, вроде тех, что в головном мозге, которые чрезвычайно сложны и плохо изучены, потребует огромного количества исследований. Однако есть надежда, что исследования в этой области будут протекать достаточно быстро и помогут людям с заболеваниями головного мозга, вроде болезни Паркинсона и Альцгеймера, достаточно быстро»
— Роберт Лангер, профессор института Дэвида Коха при Массачусетском технологическом институте.
10) Сможем ли мы избежать «шестого вымирания»?
«Его можно замедлить, а затем остановить, если принять срочные меры. Самая главная причина вымирания видов заключается в потере среды обитания. Именно поэтому я подчеркиваю, что необходимо собрать глобальный резерв (заповедник), занимающий половину суши и половину моря, если нужно. Помимо этой инициативы (и развития науки о видовых экосистемах до уровня, который будет лучше нынешнего), необходимо открыть и охарактеризовать 10 миллионов оставшихся видов или около того; на сегодня мы нашли и назвали всего 2 миллиона. В целом необходимо расширять экологию, включить в нее то, каким должен быть живой мир, и это, на мой взгляд, станет крупнейшей инициативой в науке до конца века»
— Эдвард Уилсон, почетный профессор Гарвардского университета.
11) Можно ли кормиться планетой, не разрушая ее?
«Да. Вот что нужно сделать: уменьшить отходы зерновых культур, бытовые отходы и потребление мяса; интегрировать качественные зерновые технологии и методы управления; рассказать потребителям о проблемах, с которыми сталкиваются фермеры в развитых и развивающихся странах; увеличить государственное финансирование сельскохозяйственных исследований и разработок и сосредоточиться на продвижении социально-экономических и экологических аспектов сельского хозяйства, которые характеризуют его устойчивое развитие»
— Памела Рональд, почетный профессор Геномного центра и отделения патологии растений в Калифорнийском университете в Дэвисе.
12) Колонизируем ли мы космос?
«Это зависит от определения «колонизациия». Если подразумевать высадку роботов, то это уже проделано. Если отправку микробов с Земли, чтобы они жили и росли, тогда нет, к сожалению, этого мы еще не добились — разве что внутри марсохода «Кьюриосити», где находится источник тепла, который не был полностью прогрет, как «Викинг».
Если же подразумевать отправку людей куда угодно на длительный период времени, без воспроизводства, это произойдет в ближайшие лет 50 или около того. Возможно, будет даже определенный уровень воспроизводства, в конце концов, приматы остаются приматами. Но если мысль заключается в строительстве самостоятельной среды, в которой люди смогут существовать при самой скромной помощи с Земли — колонии вроде «европейских» колоний, которые были построены за пределами Европы — тогда это произойдет далеко в будущем, если вообще произойдет. В настоящее время мы не совсем понимаем, как создать замкнутую экосистему, которая будет защищена от вмешательств, вызванных наплывом организмов или небиологических событий (например, «Биосфера-2»), и я подозреваю, что проблема замкнутой экосистемы будет куда более сложной, чем думает подавляющее большинство сторонников космической колонизации. Предстоит решить широкий спектр проблем, вроде обработки воздуха. Мы даже подводное пространство Земли пока не колонизировали. А колонизировать космос, в котором вообще нет атмосферы, еще сложнее»
— Катарина Конли, специалист по планетарной защите в NASA.
13) Найдем ли мы вторую Землю?
«Держу пари, что да. Мы уже выяснили, что планеты возле других звезд куда более распространены и разнообразны, чем представляли ученые всего пару десятков лет назад. И мы также выяснили, что ключевой ингредиент для жизни на этой планете — вода — распространен в космосе. Я бы сказал, что природа, скорее, собрала широкий круг планет, включая Землю, а мы просто должны их искать»
— Аки Роберж, астрофизик, исследующий экзопланеты в Космическом центре Годдарда NASA.
14) Найдем ли мы лекарство от болезни Альцгеймера?
«Не уверен, что это будет лекарство как таковое, но очень надеюсь, что в ближайшие десять лет появится успешное лечение, модифицирующее болезнь Альцгеймера. Мы уже начали предварительные испытания по профилактике болезни еще до того, как у человека проявляются симптомы болезни. И нам не нужно лечить Альцгеймера — нам просто нужно задержать деменцию на 5-10 лет. Оценки показывают, что задержка ужасной и дорогостоящей в уходе стадии деменции на пять лет позволит сократить стоимость содержания пациента на 50%. Кроме того, из этого следует, что многие пожилые люди смогут умереть, танцуя балет, а не в доме престарелых»
— Рейза Сперлинг, профессор неврологии в Гарвардской школе медицины.
15) Выясним ли мы, что такое темная материя?
«Сможем ли мы определить, что такое темная материя, зависит от того, чем она окажется. Некоторые формы темной материи можно выявить из-за мельчайших взаимодействий с обычным веществом, но в остальном они будут неуловимы. Другие могут быть обнаружены по их влиянию на структуры вроде галактик. Я надеюсь, мы сможем узнать больше в процессе экспериментов и наблюдений. Но не гарантирую»
— Лиза Рэндалл, физик-теоретик и космолог Гарвардского университета.
16) Сможем ли мы взять под контроль трудноизлечимые заболевания головного мозга вроде шизофрении или аутизма?
«Расстройства вроде аутизма и шизофрении остаются неуловимыми, поскольку неврология не нашла структурную проблему, которую можно исправить. Некоторые считают, что это потому, что будущие ответы скрываются исключительно в биохимии, а не в нейронных цепях. Другие утверждают, что нейробиологи должны начать думать с точки зрения общей архитектуры мозга, а не специфических нейронных сбоев. Тем не менее, когда речь заходит о будущем, я вспоминаю замечание нобелевского лауреата Чарльза Таунса о том, что новая идея прекрасна тем, что вы о ней не знаете»
— Майкл Газзанига, директор Центра по изучению разума SAGE в Университете Калифорнии в Санта-Барбаре.
17) Устранят ли технологии необходимость испытаний лекарственных средств на животных?
«Если человеческие органы-на-чипах докажут свою надежность и последовательно переоткроют сложную физиологию человеческих органов и фенотипов болезней в несвязанных лабораториях по всему миру, как это показывали первые исследования по доказательству правильности концепции, то мы увидим, как они постепенно заменят животную модель. Это в конечном итоге приведет к значительному сокращению испытаний, проводимых на животных. Важно отметить, что эти устройства также откроют новые подходы к разработке лекарственных препаратов, недоступные с животными моделями сегодняшнего дня, вроде персонализированный медицины и разработке методов лечения специфических генетических субпопуляций с использованием чипов, задействующих клетки конкретных пациентов»
— Дональд Ингбер, директор-основатель Института биологически вдохновленной инженерии Висса при Гарвардском университете.
18) Будет ли достигнуто равенство мужчин и женщин в науке?
«Равенство мужчин и женщин может быть достигнуто, но мы не можем просто сидеть сложа руки и ждать, когда это произойдет. Нам нужно «поправить цифры», привлекая больше женщин в области науки и техники. Нам нужно поправить институты, пересмотреть отношение карьеры и семьи, показать новые возможности лидерства. Что более важно, нам нужно поправить отношение людей, задействовав творческую силу гендерного анализа для открытий и инноваций»
— Лонда Шибингер, профессор истории наук в Стэнфордском Университете.
19) Как думаете, сможем ли мы однажды прогнозировать природные катаклизмы, вроде землетрясений, за часы или дни?
«Некоторые стихийные бедствия проще предвидеть, чем другие. Ураганы появляются в течение нескольких дней, вулканы зачастую готовятся к извержению несколько часов или дней, торнадо приходят за несколько минут. Землетрясения, пожалуй, это самое сложное. То, что мы знаем о физике землетрясений, говорит о том, что мы не можем прогнозировать их заранее. Мы можем разве что прогнозировать повреждение грунта непосредственно перед землетрясением, обеспечивая таким образом несколько секунд или минут для тревоги. Чтобы покинуть город, этого времени не хватит, но чтобы добраться до безопасного места — вполне»
— Ричард Аллен, директор Сейсмологической лаборатории Беркли в Калифорнийском университете в Беркли.
20) Смогут ли носимые технологии определять наши эмоции?
«Эмоции включают биохимические и электрические сигналы, которые достигают каждого органа в наших телах — позволяя, например, стрессу влиять на наше физическое и психическое здоровье. Носимые технологии позволят нам количественно определять закономерности в этих сигналах в течение длительных периодов времени. В ближайшие десять лет носимые технологии станут синоптиками нашего собственного здоровья: они будут угадывать Ваше состояние на будущей неделе с 80-процентной точностью, основываясь на Ваших последних действиях. Но в отличие от погоды, умная носимая техника также сможет выявлять паттерны, которые мы сможем использовать для сокращения нежелательных «бурь»: выспаться, чтобы снизить уровень стресса на 60% на следующие четыре дня, например. В ближайшие 20 лет носимые устройства и анализы, полученные с их помощью, смогут также существенно сократить психиатрические и неврологические расстройства»
— Розалинд Пикар, основатель и директор исследовательской группы Affective Computing в Media Lab Массачусетского технологического института.
КОММЕНТАРИИ